На XV Зимнем международном фестивале искусств в Сочи, организованном Юрием Башметом, регулярно возникают интересные коллаборации. Академическая музыка встречается то с кинематографом, то с театром. В этом году на сцене Зимнего театра объединились два дружественных коллектива: “Солисты Москвы” Юрия Башмета и Московский джаз-оркестр Игоря Бутмана. Программу назвали “Прогулка”.
Перед концертом Игорь Бутман рассказал в интервью РИА Новости, как он выбирает, что играть, об отношении к фестивалям и взаимосвязях классической и джазовой музыки.
— Как появилась программа “Прогулка”? Идея обратиться к Мусоргскому принадлежала вам или Юрию Башмету?
— Сложно сказать, но, наверное, все-таки первый импульс исходил от меня. Мы же с Юрием Абрамовичем все время общаемся и спрашиваем друг у друга: “Что нового? Что делаем?”
Мы с моим оркестром записали практически полный цикл “Картинок с выставки” Мусоргского в оригинальной аранжировке. И когда я об этом рассказал Башмету, у него возникла идея сделать лейтмотивом выступления именно тему из “Прогулки” — одну из самых узнаваемых мелодий этого цикла. Мы решили, что с нее начнем, а потом будем подключать разные другие произведения и получится целая программа. Такое своеобразное путешествие не только по музыке Мусоргского, но и по тому, что мы делали и делаем.
— Вы выступали вместе уже много раз. Как из всего того, что вы можете исполнить двумя оркестрами, сложить программу и не повториться при этом?
— У нас огромный репертуар. Так что сделать программу в стилистике “классика и джаз”, показать все выгодные стороны этих двух видов музыкального искусства не так сложно.
Например, есть композиция Blues Symphony № 7, где мы соединили симфонию Шостаковича с музыкой Дюка Эллингтона. Получилось очень интересно, и при этом не пошло, не банально. Потому что, как мне кажется, мы сохранили уважительное отношение к обоим композиторам. Ведь у Эллингтона есть и духовные сюиты, и произведения по мотивам музыки Чайковского с цитатами из “Щелкунчика”. Он не просто джазовый композитор, он гораздо глубже, чем может показаться неискушенному слушателю.
— Юрий Башмет — сложный партнер?
— Он просто гениальный партнер. Легкий, с ним невероятно интересно, мы доверяем друг другу. В его оркестре настоящие мастера. Да и мы подтягиваемся: надеюсь, за эти годы стали намного лучше играть. Всегда приятно слышать теплые слова и комплименты от Юрия Абрамовича, потому что, конечно, наш оркестр тянется к мировым образцам джаза и любое замечание от такого мэтра, как Башмет, дорогого стоит.
— Чем вы можете объяснить растущий интерес публики к фестивалям, основу которых составляет классическая музыка?
— У нас очень культурный народ, очень интересующийся. Голодный до духовной пищи. На этом фестивале все совершенно логично: во-первых, выдающиеся звезды, а во-вторых, есть великолепный сервис. Сочи — город, куда хочется приезжать: множество отелей, хорошие рестораны, природа. Ну и, конечно, сам Юрий Абрамович — личность выдающаяся.
Я, кстати, замечал, что после хорошего концерта люди красивее выглядят: выходят с улыбками, спина распрямляется, морщины исчезают. И чаще всего это происходит на концертах классической музыки или очень хорошего джаза.
— У вас ведь тоже есть собственный фестиваль в Сочи. Можно ли говорить, что именно личность художественного руководителя и притягивает основную массу публики?
— Ну, конечно, я мечтаю, чтобы к нам так же приезжала публика со всего мира, как это происходит, скажем, на Ньюпортском джазовом фестивале. Да, это во многом связано с личностью художественного руководителя. Люди доверяют Башмету, подсознательно понимают, что это не проходной концерт, не халтура, что это определенного рода знаковое событие.
— Вы упомянули Ньюпорт, но есть же и Монтрё — еще один фестиваль, начинавший как джазовый, а превратившийся в своеобразный музыкальный форум, где смешались все стили: и поп-музыка, и рок. Но эпитет “джазовый” фестиваль в Монтрё не потерял.
— Для меня Монтрё — это антиправильный джаз-фестиваль. Дело в том, что промоутеры в стремлении заработать больше денег приглашают туда артистов, которые не имеют никакого отношения к джазу. Это касается даже таких звезд, как, скажем, Стинг, не говоря уже о Рики Мартине и прочих поп-артистах.
Хотя, конечно, сам Монтрё стал известен благодаря песне “Smoke On The Water” группы Deep Purple, которую джазовой не назовешь, — может, дело в этом? Но почему-то считается, что под джаз-фестиваль можно “подмять” все, и мне это не очень нравится. Может быть, продюсеры не хотят ставить задачи джазменам играть так, чтобы не надо было приглашать Стинга?
— А как же тогда то, что мы наблюдаем сейчас: выступление джазового оркестра на фестивале, основанном на классической музыке?
— А это обратная тенденция, и классика чисто исторически первична. Но вот когда поп-артист говорит, что он не чужд джазу, то мне это кажется некоторым лукавством. Он может быть талантливым, однако все равно играет поп-концерт, а не джазовый. И это некоторым образом вводит публику в заблуждение. В основе этого фестиваля лежит классическая музыка, которую Юрий Абрамович объединяет то с театром, то с джазом, — и получается интересно.
Конечно, всегда можно было бы пойти по самому простому пути: пригласить кого-то из поп-артистов — и народ соберется! Можно даже это оправдать, что перед нами, мол, популяризация классики. Но это опять же будет определенного рода натяжка. Потому что те, кто придет посмотреть на поп-звезду, вряд ли потом пойдут на джазовый или концерт классической музыки.
— Легко договариваются между собой джазмен и академический музыкант?
— Что касается нашего с Башметом сотрудничества, то у нас все время удивление друг от друга и, когда мы вместе, возникает творческий зуд: мы что-то придумываем и как бы подбадриваем, подстегиваем друг друга. Когда джазовый музыкант играет импровизацию, можно восхититься его фантазией и мастерством.
Некоторые классические музыканты — с их образованием и талантом — могли бы быть великолепными импровизаторами, но они боятся слова “импровизация” как огня. А вот Юрий Абрамович не боится, он это чувствует нутром. Да и все участники ансамбля “Солисты Москвы” могли бы быть великолепными импровизаторами, я уверен!
— Было ли такое, что вы чем-то удивили Юрия Башмета?
— Как-то — то ли после концерта, то ли после репетиции — я сидел за роялем и что-то наигрывал. А Юрий Абрамович эту мелодию услышал, запомнил, доработал и иногда играет ее на рояле. Вот такой привет от него — мне.
