Владимир и Марфа Виленские ныне незаслуженно забыты. Их именами не назвали ни одной улицы или школы, им не поставлено ни одного памятника в республике. А между тем, супруги очень много сделали для Якутии.
Он исследовал экономику, выпускал сельскохозяйственный журнал, дружил с Серго Орджоникидзе, Емельяном Ярославским, Григорием Петровским, встречался с Лениным и, будучи не последним человеком во Всероссийской ЦИК «проталкивал» в Наркомнаце вопрос о создании Якутской автономии. Она, по убеждениям пламенная социал-демократка, в течение многих лет руководила городской публичной библиотекой, провела первое в области социологическое исследование и создала первый в истории Якутии Союз женщин. Судьбы Владимира и Марфы похожи на судьбы миллионов советских людей. Их многое объединяло – оба появились на свет в один год – в 1888-м в Сибири, придерживались социал-демократических взглядов, жаждали перемен.
Пройдя до революции тюрьму, каторгу и ссылку, супруги выжили, но уже во время активного строительства «светлого будущего», прожив вместе порядка 30 лет, попали под маховик сталинских репрессий, став жертвами режима. И он, и она, получив клеймо врагов народа, попали в печально известный лагерь СЛОН (Соловецкий лагерь особого назначения).
Владимир Виленский перед тем, как оказаться в Якутии, прошел серьезную школу жизни – рано лишившись кормильца, его семья еле сводила концы с концами, перебиваясь с хлеба на воду. Получив первоначальное образование в приходской школе, юноша пошел в Томское ремесленное училище, по окончании которого работал литейщиком на сибирских заводах. Именно здесь он и увлекся идеями революции. Позже объездил всю Сибирь и Урал, неоднократно принимал участие в демонстрациях. А спустя еще некоторое время, в 1908 году был задержан за агитацию рабочих и по решению военно-окружного суда отправлен на четыре года на каторжные работы, после которых был сослан на поселение в Якутскую область.
В ссылке времени даром не терял, изучая быт и нравы населения. В качестве сотрудника местной агрономической организации исследовал экономику области, и написал несколько литературных работ: «Кустарные промыслы якутов», «Очерки земледелия Якутской области», выпускал журнал «Якутское хозяйство». Забегая вперед, скажем, что и позже, вся его жизнь была так или иначе связана с нашей республикой, Дальним Востоком и Сибирью. Он и псевдоним себе взял соответствующий – Сибиряков.
Его супруга Марфа Митрофановна, пять лет (с 1913 по март 1918 года) отдала библиотечному делу. При ней якутская библиотека стала бесплатной и принимала читателей ежедневно, а книжный фонд увеличился два раза с шести тысяч томов до двенадцати. При ней появился и первый библиотечный каталог. Заслуга Виленской есть и в том, что она одна из первых в Восточной Сибири провела социологическое исследование, которое называлось «Якуты и книга». Кроме того, Марфа Виленская смогла объединить женщин, создав Союз, объединивший поденщиц, домашнюю прислугу и жен рабочих. В него сразу вступило порядка 100 человек.
Февральский переворот, случившийся в империи, застал Виленского-Сибирякова в Вилюйске, где его сразу назначили окружным комиссаром Временного правительства. Владимир Дмитриевич с головой окунулся в работу и вскоре был назначен председателем Якутского Совета рабочих депутатов и членом президиума Центрального исполнительного комитета Сибири. Когда к власти пришли белочехи, вновь вынужден был перейти на нелегальное положение.
В 1919 году перешел линию фронта и отправился в Москву, где лично встретился с вождем мирового пролетариата Владимиром Лениным и рассказал Ильичу о состоянии дел. Вернулся в Сибирь уже вместе с Красной Армией, установившей на этой территории советскую власть.
По решению партии был назначен первым полпредом РСФСР на Дальнем Востоке и вел переговоры с японцами и американцами, пытаясь предотвратить создание буферного государства под японским протекторатом в Усурийском крае. Затем Виленский был избран членом ВЦИК от Сибири и вскоре получил новое назначение – став политкомиссаром Академии Генерального штаба он реорганизовал ее в Военную академию (ныне Военная академия им. М.В. Фрунзе). Позже Владимир Дмитриевич стал одним из редакторов партийной газеты “Известия”.
Первый тревожный звоночек прозвенел в судьбе коммуниста в 1927 году, когда он на свою беду, во время партийного раскола поддержал Льва Троцкого и его союзников Зиновьева и Каменева. Тогда Владимиру Дмитриевичу припомнили все, в том числе и то, что изначально он придерживался меньшевистских взглядов, после чего отправили с глаз долой из Москвы – в политическую ссылку в Пермь. Только чудом, в 1931 году ему удалось восстановиться в партии – тогда на сторонников Сталина «нажали» люди из Коминтерна. Однако теперь опальному Виленскому ключевых постов больше не давали. Формально он, конечно же, являлся сотрудником Якутской комиссии, но фактически права голоса уже не имел. Не привыкший сидеть без дела революционер, создал историко-революционный журнала «Каторга и ссылка», издаваемый Всесоюзным обществом политических каторжан, одним из руководителей которого он являлся. Главным редактором журнала он оставался вплоть до своего ареста.
Верная супруга Марфа в то время также работала в Москве, в Наркомате просвещения, заведующей отделом дошкольного воспитания.
Черный «воронок» с сотрудниками НКВД приехал за Виленскими летней ночью 1936 года. Арестовали их как «троцкистов». Следствие шло недолго. Приговор суда был суров – супружескую чету отправили на Соловки. Больше они не увиделись… Владимир скончался в лагере в 1942 году, дата смерти Марфы – неизвестна. Виленские реабилитированы посмертно…
Из воспоминаний писательницы Ольги Адамовой-Слиозберг (в свое время бывшей заключенной Соловков):
«После приговора нас ввели в большую камеру с наскоро сколоченными нарами (раньше здесь, вероятно, помещался клуб), и там мы пробыли два дня. Об этих двух днях помню только стоны, крики, просьбы дать свидания с детьми и родными.
От свидания с детьми я отказалась сразу же, я считала, что привести их сюда – значит, ранить на всю жизнь. В силах ли я видеть мать и отца, я еще не решила, начальство рассудило за нас: нам не дали никакого свидания, погрузили в поезд и повезли на Соловки. Мы ехали четыре дня. Рядом в купе ехал писатель Виленский-Сибиряков. Он был тяжело болен – язва желудка. В нашей 105-й камере сидела его жена, Марфа Митрофановна Виленская. Я вспоминала всякие мелочи о ней и ему рассказывала. Он жадно слушал, это была последняя весточка от жены, с которой он прожил тридцать лет. Они вместе отбывали до революции ссылку в Сибири, потому он и взял себе псевдоним Сибиряков. Он умер потом на Соловках. Дочь его я встречала на Колыме».
Подготовила Татьяна КРОТОВА
