Искусствовед Александра Першеева о «Чёрном квадрате» Малевича и о том, почему современное искусство не всегда кажется красивым
Современное искусство часто бывает «непонятным», но почему-то нас не удивляет «непонятность» современной науки: нейробиологии, макроэкономики, нанотехнологий. Чтобы понять явления ХХ века, нужно приложить усилия: трудно разобраться в теории вероятности, и в супрематизм тоже не проникнешь с первой секунды. На мой взгляд, логика здесь должна быть одинаковой.
Существует тысяча и один способ объяснить, почему «Черный квадрат» Казимира Малевича — это шедевр. И в самом деле, это нужно пояснять снова и снова, поскольку задействованы очень важные смыслы. Я часто слышу одну реплику по поводу Малевича: «Я тоже смогу нарисовать такое». Да, это так, не спорю. Однако в ответ можно показать формулу Е=mc2 — можете ли вы это написать? Да, безусловно. Вот только поймет ее значение лишь тот, кто приложит усилия. А совершить открытие, подобное этой формуле, под силу лишь гению. То же с «Черным квадратом»: понять силу работы Малевича можно, если приложить некоторое усилие, прочитать о времени, в котором жил художник, узнать его цели в жизни и творчестве, посмотреть, как изменился «ландшафт» искусства ХХ века после открытий авангардистов, среди которых Малевич занимал очень важное место. Далеко не каждый способен изобрести живописную формулу, по силе сопоставимую с «Черным квадратом»: она обладает красотой, простотой и значительностью. Малевич показал первооснову, «нулевой меридиан» живописи, он отвернулся от веками длящейся истории искусства-как-подражания-природе и открыл новую страницу искусства как свободного формотворчества. Он отделил свет от тьмы в своем «Черном квадрате» и запустил процесс генерации нового космоса.
Я бы сказала, что понять современное искусство на самом деле куда проще, потому что оно резонирует с темами, которые хорошо нам известны. Со школьниками, мы рассматривали инсталляцию «Семена подсолнечника» художника Ай Вэйвэя. Она экспонировалась в Тейт Модерн несколько лет назад. Пол гигантского Турбинного зала был засыпан большими, длиной 3–4 сантиметра, семенами подсолнечника. Представьте: вы ходите по этому полу, семена хрустят под ногами… и вдруг вы понимаете, что семена не настоящие, а сделанные из фарфора. Наклоняетесь, берете одно семечко в руки и видите, что оно раскрашено вручную! Становится не по себе: вы наступаете на бросовое, но в то же время ценное, ходите по маленьким фарфоровым скульптурам, которые сделали безымянные китайские мастера и мастерицы. Даже не зная о том, кто такой Ай Вэйвэй, легко понять, о чем инсталляция. Хорошее современное искусство говорит с нами и попадает в самое сердце.
В плохом современном искусстве художник умствует ради умствования. Он любуется собой, гордится тем, например, что читал работы философа Жиля Делёза в оригинале, а другие нет. А хороший художник разовьет идею Делёза во что-то ясное и важно, что попадает в нерв, и зритель, дав себе труд немного вникнуть, поймет, о чем идет речь.
Современное искусство часто называют некрасивым. И это оправданно. Понимаете, когда мы видим привлекательное изображение, безупречную форму, то есть риск, что мы не начнем думать дальше. Зависнем на прекрасной ноте, погрузимся в сладкую полудрему. Будто съели что-то вкусное и мозг отключился. Такое искусство тоже нужно, и его премного: во-первых, оно ждет нас в музейных залах классической эпохи, во-вторых, усыпляюще-прекрасные образы наполняют массовую культуру. Сесть в изумительное рокайльное кресло duchesse brisée и посмотреть американский сериал — это прекрасный отдых. А современное искусство не для отдыха. Оно для удовольствия совсем иного порядка. Это радость интеллектуальной игры или радость ощущения того, что в душе что-то еще способно шевелиться, что я могу выйти за пределы будничных мыслей и реакций, увидеть новые горизонты, стать сложнее и глубже, чем прежде. Трансцендировать. Я иду на выставку современного искусства, чтобы узнать что-то, чего я еще не знаю, чтобы со мной что-то произошло. А для того, чтобы со зрителем что-то новое произошло, художник должен сделать нечто странное, то, чего не ожидается. Тогда зритель на секунду остановится и подумает: «Я не понимаю… Что происходит? Почему это сделано так?» И вот здесь начинается самое интересное.
