Ранее мы информировали  о закрытии музея насекомых резидента Технопарка “Якутия” – ООО “Ксенос”. Его основатель и эксперт лаборатории биотехнологий Евгений Попов рассказал, что уже было продано несколько экспонатов и что ликвидация может занять длительное время. Напомним, что команда биотехнологов «Ксенос» стала известна после заявления  о продаже насекомых-пластикоедов — Zophobos morio. Исследователи создали портативные мини-станции для утилизации пластика с помощью этих насекомых в домашних условиях и  офисе.

Что будет с ООО “Ксенос” дальше? Найдет ли проект, призванный поддерживать внимательное отношение к пластиковым отходам и экологичное мышление у общества, второе дыхание? Об этом читайте в нашем материале.

– О вашей команде люди узнали благодаря этому проекту. С чего все начиналось?

– Эти насекомые давно были известны, еще с 2016-2017 гг. Мы просто решили применить их  на практике.  Делали разнообразные исследования по степени поедания пластика, по настоящей деполимеризации полистирола. Брали за модель научные статьи тайваньских ученых и работали по их методам. Выяснилось, что Zophobas morio не полностью разрушает пластик, а выводит определенное количество в виде микропластика, примерно 50%.

– Как появился ООО “Ксенос”?

– Нас было трое в команде, и мы начинали просто с идеи. Выиграли грант “УМНИК”, благодаря этому у нас появились деньги на закупку насекомых, аренду помещения, также купили микроскоп  и платили за исследования.  Вначале  нашли  помещение, которое было в 3-4 раза меньше того, где расположены  сейчас. ООО открывать было сложно. По тем же  налогам  автоматически  попала самая большая ставка налогообложения.

– Оказывалась ли какая-то поддержка?

– Да, поддержка идет от Технопарка. Есть несколько мероприятий, которые мы хотим провести. И на основании их данных  уже будем делать дальнейшие выводы. Оказывается, процесс ликвидации  ООО может занимать годы. Ну, возможно,  кто-то захочет купить “Ксенос”? А после его закрытия на основной работе сосредоточусь.

– Что привело к закрытию?

– Есть определенные проблемы. Дело в том, что отсутствуют скиллы предпринимательства. Это были мои конкретно стратегические ошибки. Во-первых, настал момент, когда заканчивались насекомые. Их цикл более восьми  месяцев. И мы должны были их где-то закупать, потому что в Якутии, если продают с рук, это  небольшая популяция, максимум 100, а для наших исследований требовались достаточно крупные маточные культуры –  от тысячи и более.

Заказов на насекомых, которые поедают пластик, было очень много, но мы не учли логистику. 90%  –  иностранные заказчики: США, Испания, Новая Зеландия. Возникли сложности, как перевозить биоматериал, какие пошлины? Можно ли вообще этот товар провозить? Это же все-таки не хлеб, а живой вид, который может, например, быть запрещен в тех или иных странах. По России тоже имелись  проблемы. Обращались из Владивостока, Новосибирска, Москвы и Санкт-Петербурга. Но мы так  до них и не дошли. Тоже дело в логистике.

Обозначилась еще такая проблема: договариваемся, но потом люди отказываются. Наши ксенобоксы купил только один человек.

– Как вы завозили насекомых в республику?

– Коллега по бизнесу Иван Сокольников, он врач ветеринар-герпетолог, специалист по рептилиям  (разводит ящериц, гекконов, эублефаров на продажу). Питаются они насекомыми. И вот он стал ещё и специалистом по разведению насекомых, работал в зоопарке “Орто-Дойду” долгое время, затем мы с ним скооперировались. У него есть огромная популяция своих насекомых, и изначально насекомые принадлежали ему. Они используются  как кормовая культура и  продаются в зоомагазинах. У нас в Якутске есть ли в продаже, не знаю. Это не здешний вид. Если попадет в природу, то проживет, допустим, лето и  все.

– Какова дальнейшая судьба вашего музея?

– Мы пока не можем прогнозировать дальнейшую судьбу. То, что я изначально написал в Твиттере,  это был просто такой эмоциональный порыв. Частично экспонаты  проданы, так как я плачу за аренду помещения, консалтинг и другие услуги. Получается,  мы идем в минус. Изначально это было моё увлечение. Я собирал старые вещи, активно покупал, находил, и они стали основным фундаментом для будущего музея, поскольку по образованию я еще и биолог, то  начал делать различные биологические коллекции. В основном здесь представлена фауна и флора Якутии. Есть, например, влажные препараты (прим.- законсервированные растения, животные или их отдельные части), бомбидарий (прим. – искусственные домики для шмелей, улей пчел) и т.д.  Иван Сокольников тоже предоставил экспонаты – черепа тигра, волка, нутрии, медвежонка, собак, соболя, кожу змеи. Есть палеонтологическая часть: окаменелости, которые, в основном, я собирал  в Оймяконе и  Олекминске.

– Кто посещал музей?

– Его посещали обычно летом. Активно дети ходили, из различных лагерей, школ. Первоначально система была по донатам – кто сколько может дать. Потом  фиксированная цена стала, где-то 1000 рублей с класса.

– Что с насекомыми, поедающими пластик?

– Мы будем скорее всего делать ребрендинг. Это станет  позиционироваться не как поедание пластика, а как домашнее животное для человека, которому сложно содержать питомцев. Они не требуют практически никакого ухода, а даже немножко поедают пластик. То есть, в отличие от собаки, которая является потребителем, этот жук не будет потребителем.

Вдобавок  мы начали заниматься большой восковой огневкой. Сейчас тестируем биологически активные вещества, которые можно выделить из нее. У нас уже есть прототип в виде биологически активных добавок (таблеток). Добровольцы их принимают и говорят, что очень хорошо помогают. Это как бы адаптоген, то есть улучшается иммунная система, профилактика осложнений после ковида, имеет антикоагуляционные свойства. Это не лекарства, это биологически активная добавка (БАД).

– Ваш проект стал первым в России по переработке пластика. Как считаете, наше общество готово к внимательному отношению к пластиковым отходам?

– Идет такой процесс, идет трансформация общества. Но не знаю, как это будет. Возможно, сейчас, в свете недавних событий, станет  сложнее.

– Представим, если запустить насекомых, поедающих пластик, в наш мусорный полигон по Вилюйскому тракту – то, что будет?

– Мы никогда не планировали таких масштабных акций по очистке свалок, к тому же насекомые достаточно узкоспециализированные, и едят только полистирол и бытовые пищевые отходы. Наш проект изначально позиционировался как для людей, чтобы у себя в квартире сознательно заниматься утилизацией пластиковых отходов. А второй этап – это уже работа с микроорганизмами, которые населяют кишечник данных насекомых для более эффективной деполимеризации пластика.

– Чем вы занимаетесь помимо научной деятельности, какие есть увлечения?

– Мои хобби: читать, играть в компьютерные игры, собирать раритеты, ну и разводить насекомых или каких-то других экзотических животных. Обычные животные мне не интересны, хотя дома есть две собаки. Но вот другие необычные животные, которые имеют абсолютно уникальный план строения, – насекомые, членистоногие, моллюски – это намного интереснее. Они настолько отличаются от людей, вообще млекопитающих, позвоночных. Эволюция создала не только человека, но и другие виды. Человек не самый успешный вид на планете. Он проигрывает всем насекомым. По количеству видов, по разнообразию форм, по приспособлению насекомые лидируют. То есть биомасса насекомых будет больше биомассы всех позвоночных животных, включая человека. Если насекомых один миллион видов, а  позвоночных – это рыбы, рептилии, амфибии, птицы, млекопитающие вместе взятые – их всего сорок-пятьдесят тысяч видов.

– Какие цели на ближайшее будущее?

– Сейчас  передо мной стоит задача – защитить кандидатскую диссертацию. Насчет “Ксеноса” пока ничего не могу сказать. Надо как-то дальше развиваться.

Статья Инны УДОВКИНОЙ