На двух этажах ILONA-K artspace в башне «Меркурий» в Москва-Сити развернулась выставка Владимира Дубосарского «Дедушкины сказки». Сольный проект демонстрирует разные грани творчества художника
В 1992 году в стенах легендарной самоорганизованной галереи в Трехпрудном переулке, одним из постоянных экспонентов которой был Владимир Дубосарский, состоялась акция по выявлению самого великого художника — при помощи ростомера. Дубосарский с его ростом 191 см вошел в пятерку лидеров. Шутки шутками, а сегодня он — один из наиболее востребованных российских художников. И работы его спустя 30 лет экспонируются уже не на чердаке расселенного под реконструкцию дома, где базировались «трехпрудники», а в просторных залах ILONA-K artspace, расположенных на втором и сороковом этажах «золотой» башни «Меркурий» в Москва-Сити.
Успеху Дубосарского способствовало то, что однажды он не побоялся свернуть на скользкую дорожку — заняться живописью. Для выходца из передовой художественной тусовки начала 1990-х, да еще и в эпоху расцвета акционизма — дело совершенно немыслимое, если не сказать крамольное. Вместе с Александром Виноградовым он создавал монументальные полотна в эстетике соцреализма, обращаясь к растиражированным образам массовой культуры. Ничуть не стесняясь, художники объявили, что работают для самой широкой аудитории. Такой концептуальный конформизм сделал их нонконформистами среди своих же и обеспечил дуэту внимание со стороны как художественного сообщества, которое, конечно, раскусило иронию, так и тех, кто не «в теме».
Традиции арт-бренда «Виноградов & Дубосарский» узнаются в картинах из серии «В мире животных», которые составляют первую часть экспозиции в ILONA-K artspace. Кажется даже, что мы видим продолжение нашумевшего цикла «Картин на заказ», в рамках которого художники создавали работы для заводов, школ, туристических агентств. Новая, сольная серия Дубосарского хорошо бы вписалась в интерьеры пентхаусов Москва-Сити. Внушительный формат, яркие флуоресцентные краски, кричащий гротеск и дерзкие образы диких животных, населивших человеческие жилища, — идеальное решение для дизайнерских апартаментов. Помимо прочего, условный житель элитного небоскреба становится совладельцем интегрированных в полотна Дубосарского работ Бэнкси, Жан-Мишеля Баскиа и Люсьена Фрейда. Сегодня именно они — и, разумеется, серийный Дэмиен Хёрст с цветущими вишнями, которые тоже засветились на одном из холстов, — «делают наши дома такими разными, такими привлекательными».
Стебный дуализм цикла «В мире животных» обнаруживается в нескрываемом желании понравиться профанному, но платежеспособному зрителю, над вкусом которого Дубосарский в то же самое время подтрунивает. Над зрителем, подготовленным художник и вовсе открыто издевается: обезоруживающая банальность живописного языка наносит сокрушительный удар по эстетическим ожиданиям завсегдатая выставок современного искусства. Что тут скажешь? Если в «Сказках дядюшки Римуса» трикстером выступает Братец Кролик, то в сказках дедушки Дубосарского — сам автор.
На сороковом этаже зрителя ждет эстетическая передышка — дзенская графика из серии «1001 вид моря». Тоже вполне трикстерский ход: такого Дубосарского никто увидеть не ожидал (серия показывается впервые!). Под постмодернистским названием, которое отсылает одновременно к «Ста видам Фудзи» Хокусая и к «Тысяче и одной ночи», скрываются полуабстрактные пейзажи в духе картин Марка Ротко и «морских» фотографий Хироси Сугимото. Красочные работы отражаются в панорамных окнах, контрастируя с урбанистической серостью, расстилающейся внизу Москвы. Получается «1001 вид моря», умноженный на два; при этом отраженная в стеклах экспозиция-двойник увлекает зрителя ничуть не меньше, чем та, что за его спиной.
Графическая серия выполнена в технике монотипии, которая предполагает нанесение красок на какую-либо поверхность и создание отпечатков (Дубосарский добивается разнообразия фактур, используя в качестве матриц для оттиска листы пластика, подложку под ламинат и другие материалы). Работая в такой технике, автор не может вполне предугадать конечный результат своих стараний. В связи с этим особый смысл приобретает вынесенная на поверхность одной из картин — с безмятежно плывущей по воде грушей — надпись: «Художник должен умереть».
Дубосарский разделяет бартовскую концепцию смерти автора, по всей видимости, еще и потому, что это позволяет ему отстраниться от интерпретации собственных работ, полностью передав эти полномочия зрителю. Те парадоксальные сюжеты, которые он генерирует на холстах, призваны прежде всего привлечь и удержать внимание посетителя выставки, а тот уж сам додумает, что к чему. Возвращаясь к небылицам из серии «В мире животных», хочется спросить: как, например, жирафы и кенгуру оказались на лестничной клетке московской хрущевки? И почему шимпанзе хозяйничает в квартире какого-то бизнесмена, прикупившего себе картину Фрейда, а гепард — в хипстерском лофте, интерьер которого украшен снимком Фрэнсиса Бэкона для Vogue? Здесь видятся постапокалиптические истории о том, как дикая природа заселяет мир, в котором не стало человека. Обживается на руинах цивилизации, где уже ничего не значат имена художников и рекорды аукционных продаж. Но и у самой зловещей сказки есть шанс на хеппи-энд.
